Виновен ли в агрессии против соседних стран не только характер Владимира Путина, но и особое географическое положение России? Эта точка зрения геополитических аналитиков не сулит ничего хорошего в будущем.
Была бы Россия сегодня мирной демократией, если бы Борис Ельцин выбрал своим преемником либерального политика вместо бывшего сотрудника КГБ Владимира Путина на рубеже тысячелетий? Если следовать анализам, основанным на классической школе геополитики, то ответ: нет. Таким образом, спецоперация в Украине — это не единоличное решение одного человека, а глубоко укоренившееся в российской истории и, тем более, в её географии.
Для жёстких реалистов, таких как Джордж Фридман, основатель консалтинговой фирмы Stratfor, или Томас Пуэйо, аналитик из Кремниевой долины, география — это судьба, которая обрекает Россию на диктатуру и агрессию. «Россия поняла, что может защитить себя, только завоевав как можно больше буферных территорий, и именно поэтому она это делает», — писал Пуэйо, прославившийся своими проницательными анализами коронавируса, незадолго до начала спецоперации. Такой подход не бесспорен, но интересен.
Россия — это прежде всего центр вокруг Москвы. Он находится в середине евразийской равнины, которая простирается от атлантического побережья северной Франции до Тихого океана и почти не имеет физических барьеров, которые служат для её защиты. Фактически, на протяжении всей истории Россия неоднократно подвергалась нападениям, сначала со стороны монголов и других степных народов. Эта угроза закончилась только тогда, когда московские правители завоевали Сибирь. Но Россия оставалась уязвимой со стороны Запада — что ярко показали войны против Наполеона, Германской империи и нацистского режима.
Расширение царства
Россия всегда знала только одно решение этой проблемы: доминировать над как можно большей территорией в непосредственной близости. Таким образом, царская империя продолжала расширяться на запад и юг, захватив сначала Украину, затем большую часть Польши, а позже также Кавказ и значительную часть Средней Азии.
Это имело огромные последствия для внутреннего состояния страны: поскольку господство над другими народами требует сильного лидерства с готовностью применять насилие, царская империя была особенно репрессивной. А поскольку в армию приходилось вкладывать огромные средства, Россия, и без того экономически неблагополучная из-за своих географических размеров, сурового климата и отсутствия морских торговых путей, всегда оставалась беднее, чем государства дальше на запад. Первая мировая война потрясла царскую империю в военном и экономическом отношении: она рухнула в революционном 1917 году.
Та же картина сохранилась и после прихода к власти коммунистов: Советский Союз был внутренне репрессивен, внешне агрессивен и чувствовал необходимость в огромных военных расходах, которые ложились тяжёлым бременем на экономику.
После 1945 года Советский Союз достиг своего наибольшего географического охвата благодаря триумфальной победе над Адольфом Гитлером: по Варшавскому договору он простирался до Центральной Европы. Ядерный арсенал спас СССР от очередной крупной сухопутной войны, но не от затрат на оборону. Как и Первая мировая война, холодная война завершилась экономическим коллапсом, который привёл к распаду империи.
Вернуться к старым границам
С распадом Советского Союза в 1992 году Россия более или менее вернулась к границам, которые она имела до Петра Великого в XVII веке. Она потеряла не только Польшу и Прибалтику, но и Беларусь и Украину. Это границы, которые, с точки зрения России, невозможно защитить, когда они окружены врагами. А Россия на протяжении всей своей истории всегда чувствовала себя в окружении врагов. Расширение НАТО до её собственных границ укрепило это убеждение, а растущая западная ориентация Украины, в частности, породила худшие опасения.
Элисон Смейл, бывшая журналистка New York Times в Вене, хорошо знающая Россию, тоже видит это явление. «Страх за свою безопасность движет российской стратегией, а для России безопасность означает контроль над соседними странами», — говорит она. Кроме того, есть желание, «чтобы его [Путина] могущество и слава были признаны другими государствами, которые не всегда следуют его примеру».
Но, как и в прошлом, экономическая слабость и социальная нестабильность России сдерживают стремление к расширению на запад, согласно анализу Stratfor, после аннексии Крыма в 2014 году: «Этот цикл не имеет ничего общего с российской идеологией и русским характером. Это география, которая создаёт идеологию и характер. Россия есть Россия, и она заперта в вечной борьбе».
Другие крупные державы, такие как США в Латинской Америке, Китай в Восточной Азии и даже Индия, также испытывают потребность контролировать свой регион. Но все эти государства имеют более или менее безопасные границы и поэтому не страдают от травмы повторного захвата врагами.
Эта национальная одержимость делает Россию аутсайдером в мировой политике, и особенно в Европе, где только Сербия проявила подобные тенденции после распада Югославии. Но обречена ли Россия на это или может ли она стать в постпутинскую эпоху нормальной страной, которая видит свою миссию в том, чтобы предложить своему народу жизнь в достатке и мире?
Это было целью Михаила Горбачёва и его советников, когда они начали реформировать Советский Союз с помощью гласности и перестройки в 1986 году. На десятилетие сформировался иной образ русской нации, породивший надежды на разрыв с прошлым у нового либерального слоя, особенно на Западе.
Однако в самой России эти годы были травмирующими, поскольку переход к капитализму катастрофически ухудшил жизнь большинства, говорит Смейл. «Горбачёвым всегда будут восхищаться на Западе, но он действительно непопулярен дома. Сага о Горбачёве является символом того, как трудно справляться с Россией — это как упрямая лошадь». Путин, напротив, пообещал положить конец унижениям тех лет и таким образом заручился поддержкой большинства.
Что было бы, если бы…?
Здесь можно усомниться в детерминизме геополитики. Если бы годы Горбачёва и Ельцина прошли по-другому, если бы они принесли рост благосостояния, как в Польше после 1989 года или в Германии после 1945 года, то Россия, вероятно, могла бы пойти по другому пути.
Даже если спецоперация в Украине пойдёт не по планам Кремля и это ослабит власть Путина, фундаментальные изменения в российской политике трудно себе представить. Сторонники лидера оппозиции Алексея Навального составляют незначительное меньшинство, и спецоперация в Украине только усугубит старые страхи. Потому что сейчас НАТО сближается с Россией, будь то за счёт перевооружения восточноевропейских государств-членов или даже за счёт присоединения Финляндии и Швеции. А экономическая изоляция ослабляет те самые группы, которые хотят другой России. Даже в XXI веке Европе, вероятно, придётся жить с большим соседом, застрявшим в другой исторической эпохе. (Эрик Фрей, 18 марта 2022 г.)
Это перевод новостной статьи австрийского издания. Источник: derstandard.at
