Австрия как бывшая империя, что через 30 лет после потери своего величия пала в самые тёмные страницы прошлого, является полезным примером того, как обида превращает общество в палачей. Многие австрийцы выступали за аншлюс, были те, кто протестовал против террора и преступлений, однако существовали и сложные личности, которых невозможно вписать в рамки чёрно-белого мира. Фридрих Хеер — достойный внимания исторический персонаж, судьба которого до сих пор является предметом некоторых обсуждений.
Фридрих Хеер (нем. Friedrich Heer) был австрийским историком культуры, писателем, публицистом и важным левым католическим интеллектуалом послевоенного периода.
Хеер родился 10 апреля 1916 года в Вене. Его родители разошлись, когда ему было четыре года, и с тех пор он жил с матерью. Этот опыт стал для него детской травмой, которая оставила в нём глубокий след и, вероятно, способствовала противоречивым граням его жизни.
С 1926 по 1934 год Хеер посещал известную Академическую гимназию в Вене, которая оказала на него сильное влияние, и 18 июня 1934 года сдал там выпускные экзамены. Одним из его одноклассников по гимназии был будущий министр юстиции SPÖ Кристиан Брода. С осени 1934 года Хеер изучал историю, историю искусств и немецкий язык в Венском университете и сразу же вступил в братство ÖCV KAV Bajuvaria Wien (из которого был исключён в 1974 году, после того, как несколькими годами ранее между ними возникло взаимное отчуждение). В 1938 году ему была присуждена докторская степень по философии за диссертацию по интеллектуальной истории Средневековья. В 1935 году Хеер учился в Риге, Кёнигсберге в Пруссии и Берлине, а в 1936 году закончил подготовительный курс в Институте австрийских исторических исследований.
Согласно его собственным (спорным) заявлениям, Хеер был арестован 11 марта 1938 года, когда гитлеровская армия вошла в Австрию, и в последующие годы несколько раз временно находился в тюрьме. Призванный в Вермахт 1 мая 1940 года, он сначала был расквартирован в протекторате Богемии и Моравии и во Франции, а затем принял участие в начале русской кампании на южном участке (Бессарабия). Позже он был назначен в подразделение воздушной разведки на авиабазе в северной Германии до конца войны.
Хеер был историком идей, религии и культуры, что особенно заметно в его опубликованных работах, которые насчитывают более 50 000 книжных страниц. Как историк, он был не столько неутомимым исследователем деталей в архивах, сколько стремился к интерпретирующему и объясняющему, даже часто повествовательному, общему взгляду на конкретные события, эпохи или личности. Среди прочего, он посвятил себя истории Священной Римской империи и её отношениям с Европой.
По его словам, Карл Великий был «отцом Европы», чья империя сформировала структуры европейской истории. Для него XI и XII века, время Салианов и Гогенштауфенов, были эпохой принятия решений и формирования новой Европы. Наднациональная Священная Римская империя в сочетании с империей Габсбургов Карла V, где «никогда не заходило солнце», была Европой единства в разнообразии в небольшом масштабе. По словам Хеера, «двигателем Запада является его христианское взрывное ядро».
После военной службы и короткого периода пребывания в качестве британского военнопленного Хеер вернулся в Вену 24 марта 1946 года, сначала жил как свободный писатель с 1946 по 1948 год, а затем работал редактором католического еженедельника Die Furche с 1 января 1948 года по 30 июня 1961 года. 30 июня 1961 года он был назначен руководителем драматургии в Бургтеатре и оставался на этой должности с 1 ноября 1961 года по 31 августа 1971 года. С 1971 по 1981 год Хеер был «руководителем секретариата по культурным вопросам и международным контактам» в Бургтеатре. 31 января 1981 года он был отправлен на постоянную пенсию по собственному желанию. С 1 февраля 1981 года и до самой смерти он оставался «консультантом по вопросам культуры и международных контактов».
Университетская карьера Хеера сложилась неудачно из-за консервативного климата на его факультете и оппозиции со стороны министра образования Генриха Дриммеля. 14 ноября 1950 года, вопреки значительной оппозиции со стороны преподавателей, Хеер был принят на должность приват-доцента по Geistesgeschichte des Abendlandes (Интеллектуальная история Запада), а 22 декабря 1961 года получил звание Außerordentlicher Universitätsprofessor (доцент университета). Его попытки стать профессором в Венском университете не увенчались успехом.
Для Хеера решающей была также Европа эпохи Просвещения, открытости и толерантности. Он считал быстрое объединение Европы неисторичным и в конечном итоге опасным, поскольку «Европа живёт только в своих контрастах». Хотя он был убеждённым европейцем, всё же по необходимости оставался привязанным к привычным категориям мышления того времени, где развитие, подобное тому, что произошло после 1989 года, оставалось за пределами мира воображения. Поэтому его анализ интеллектуального измерения Европы может служить лишь стимулом для текущего дискурса в ЕС, но не предложением политических решений. Он проанализировал политическую культуру, а также историческую и социально-политическую чувствительность Австрии и Второй республики, как никто другой из историков.
В этом его можно рассматривать в одном ряду с представителями «австрийской идеи» в лице Августа Марии Кнолля, Эрнста Карла Винтера и Ганса Карла Фрайхерра Цесснера фон Шпитценберга и в том виде, в котором эта идея нашла определённое продолжение после 1945 года через его друга Эрнста Марбоэ. Для Хеера государственный договор и связанный с ним нейтралитет были возможностью для нового пути Австрии. Он определил её идентичность в открытом и международно-ориентированном патриотизме.
Хеер также занимался проблемой антисемитизма, которая была особенно актуальна в Австрии. Одна из его основных работ, «Первая любовь Бога. 2000 лет иудаизма и христианства. Бытие австрийского католика Адольфа Гитлера». Когда она была опубликована в 1967 году, немецкий новостной журнал Der Spiegel написал обширную статью о ней, созданную самим редактором Рудольфом Аугштайном. В этой работе Хеер рассматривал, среди прочего, отпечаток католической среды Адольфа Гитлера, который оказал влияние на «партийную литургию» НСДАП, как он смог доказать.
Этот интерпретативный подход был использован в его работе 1968 года «Вера Адольфа Гитлера. Анатомия политической религии», которая была переиздана в 1998 году, 30 лет спустя. С тех пор она стала одним из основных стандартных трудов по исследованию Гитлера. Начав с увлечения антисемитизмом, вдохновлённым христианством, он проследил веру Адольфа Гитлера и понял его как австрийского католика. Последний одновременно ненавидел, восхищался и подражал католической церкви. Хеер обнаружил религиозный подтекст и использование литургических формул в речах Гитлера (например, в конце его большой предвыборной речи в берлинском Дворце спорта 10 февраля 1933 года). Его обращение к «божественному провидению» также было частью этого.
В дополнение к вышеупомянутым темам, католическая церковь также была важной точкой отсчёта для размышлений Хеера. Это видно уже из его первой публикации после войны, Die Stunde des Christen («Час христианина»), где он призывает христиан участвовать в формировании общества. Здесь он продолжил левый католицизм, который до 1938 года уже ввёл Эрнст Карл Винтер. Кульминацией в этом отношении стала его книга Kirche und Zukunft («Церковь и будущее»), опубликованная в 1963 году совместно с Вильфридом Даймом и Августом Марией Кноллем, которая вызвала ожесточённую критику со стороны традиционных кругов.
Будучи католиком, Хеер занимал критическую позицию, особенно в отношении связей церкви и её высокопоставленных лиц с национал-социализмом.
Работа
Хеер начинал как историк Средневековья: в своей диссертации и первой крупной работе, книге 1949 года «Возвышение Европы», за которой в 1952 году последовал второй том, «Трагедия Священной империи». (Священная Римская империя также стала темой книги 1967 г.) Название работы «Разговор врагов» (1949) было признано оппонентами и друзьями как «жизненный девиз» Хеера. Сам Хеер также считал эту книгу «поворотным пунктом» своей деятельности, критикующей культуру и церковь. Со своим категорически позитивным взглядом на просвещение он встретил оппозицию со стороны католических историков, таких как Франц Шнабель или Франц Херре, а также философа Алоиза Демпфа.
Средние века снова стали для Хеера темой целой книги в рамках Kulturgeschichte Киндлера, для которой он написал том Mittelalter в 1961 году. Его работы после 1952 года, однако, изначально помещают Средние века в более широкий контекст, например, в первом крупном конспекте Europäische Geistesgeschichte (1953), который прослеживает дугу от раннего христианства до современности. В качестве (очень обширных) дополнений и расширений к «Европейской интеллектуальной истории», книги «Европа. Мать революций» (1964), посвящённая интеллектуальной истории XIX века, и «Die dritte Kraft» (1959), посвящённая XVI веку и гуманизму.
В некоторых из своих наиболее важных работ Хеер критически рассматривал отдельные церковные традиции: антисемитизм в двух связанных между собой работах Gottes erste Liebe («Первая любовь Бога», 1967) и Der Glaube des Adolf Hitler («Вера Адольфа Гитлера», 1968), которые вызвали большой ажиотаж после их появления. Работа «Крестовые походы — вчера, сегодня, завтра?» (1969) посвящена теологии войны, а Abschied von Höllen und Himmeln (1970) — христианской эсхатологии.
В его интерпретации истории родина Хеера — Австрия — всегда занимала особое место, например, впервые в сборнике эссе Land im Strom der Zeit (1958), а затем в Der Kampf um die österreichische Identität (1981), которая является одной из его главных работ.
Хеер назвал Das Wagnis der schöpferischen Vernunft (1977) своим «духовным завещанием». В дополнение к основным работам он опубликовал многочисленные антологии эссе, такие как Sprechen wir von der Wirklichkeit (1955), Quellgrund dieser Zeit (1956) и Experiment des Lebens (1957).
Увлечение историка личностью Гитлера, австрийский педантизм и трудолюбие до сих пор вызывают споры об этом человеке. Но важно сказать, что таким образом он любил Австрию — по-своему, пытаясь понять её, скорее всего, для самого себя.
