Гуго фон Гофмансталь — любопытная историческая личность, которая напоминает мне многих современных националистически настроенных политиков в России. Это талантливый поэт, веривший в немецкий язык как символ единения, а в Австрийскую империю как центр Европы. О его насыщенной жизни в нашем сегодняшнем материале.

Гуго Лауренц Август Хофманн, Эдлер фон Гофмансталь (нем. Hugo Laurenz August Hofmann, Edler von Hofmannsthal) — австрийский писатель, драматург, лирик, либреттист, один из основателей Зальцбургского фестиваля, а также представитель немецкоязычного fin de siècle и венского модернизма.

Происхождение

У Гуго фон Гофмансталя были богемские, еврейские и ломбардские предки. Его прадед Исаак Лёв Гофман (1759 — 1849 гг.) был облагодетельствован Фердинандом I в 1835 г. как успешный промышленник. Исаак Гофман ввёл в Австрии шёлковую промышленность и создал значительное состояние для своей большой семьи. Его сын и наследник Августин Эмиль фон Гофмансталь (1815 — 1881) перешёл в католическую веру и в 1850 г. женился на буржуазной итальянке Петронилле Ордиони (1815 — 1898).

Отец писателя, Гуго Август Петер Гофманн, Эдлер фон Гофмансталь (1841 — 1915), родился вне брака и был узаконен только после свадьбы родителей. Он изучал право в Венском университете, где 27 ноября 1865 г. ему была присвоена степень доктора права, стал директором Остеррайхише Централ-Боден-Кредит-Банка и женился на Анне Марии Йозеф Фохляйтнер (1849 — 1904), дочери нотариуса. Она умерла в 1904 г., а Гуго фон Гофмансталь-старший — в 1915 г.; оба похоронены на Центральном кладбище Вены.

В результате катастрофы учредителей в 1873 году, во время медового месяца они потеряли всё семейное состояние. Таким образом, семья оказалась в зависимости от доходов отца. Гуго фон Гофмансталь родился 1 февраля 1874 года в Вене.

Поэтому он был вынужден сам зарабатывать деньги и жил с постоянным страхом обнищания, в то время как общество обычно предполагало, что он живёт за счёт богатства своей семьи. Хотя он всегда считал себя католическим аристократом и даже позволял себе антисемитские высказывания, его часто называли «еврейским» интеллектуалом как друзья, так и недруги.

Юность

Семья Гофмансталя придавала большое значение образованию. Гуго, единственный ребёнок, сначала обучался у частных репетиторов, а с 1884 г. посещал Академическую гимназию в Вене, элитное учебное заведение Дунайской монархии. Он изучал итальянский, французский, английский, латинский, греческий и другие языки. Он много читал, отличался развитыми манерами и интеллектом, был отличным учеником.

Первые стихи, созданные под влиянием Фридриха Ницше, Гуго начал писать в раннем возрасте. Поскольку ему, как ученику, не разрешалось их публиковать, они печатались под псевдонимами Лорис, Лорис Меликов и Теофиль Моррен в газете Die Presse. Уже через некоторое время он был причислен к литературной группе молодых венцев, в которую входили такие писатели, как Герман Бар, Артур Шницлер и Феликс Зальтен; он также познакомился с престарелым Генриком Ибсеном и Герхартом Гауптманом. В 1891 году он впервые встретился со Стефаном Георге, который стал определяющим для его творчества. Его ранняя слава как лирика и драматурга вскоре вышла за пределы родного города.

В 1892 г. Гофмансталь «с отличием» окончил среднюю школу. Под давлением отца он начал изучать право в Венском университете. Сдав первый государственный экзамен по праву, он прервал учёбу, чтобы поступить добровольцем на годичную военную службу в Шестой драгунский полк в Брно и Гёдинге (Моравия). После поездки в Венецию он вернулся в университет, прервал обучение на юридическом факультете и занялся французской филологией. Во время учёбы он познакомился с поэтом Леопольдом Андрианом, с которым оставался добрым другом на протяжении всей жизни.

В 1898 г. Гофмансталь был удостоен учёной степени доктора с диссертацией Über den Sprachgebrauch bei den Dichtern der Pléjade. В течение следующих двух лет он путешествовал, писал диссертацию и завязал самые важные дружеские отношения на всю оставшуюся жизнь. Осенью он отправился в Венецию, а весной 1899 г. — в Париж, где познакомился с Морисом Метерлинком и Огюстом Роденом.

В том же году он подружился с Райнером Марией Рильке и Рудольфом Касснером, с которыми поддерживал тесную переписку на протяжении всей жизни. В 1900 г. он познакомился с композитором Рихардом Штраусом, в то время капельмейстером Берлинской придворной оперы, что стало одной из самых плодотворных дружеских связей Гофмансталя в творческом плане.

Создание семьи

В 1901 г. Гофмансталь представил в Венский университет свою хабилитационную диссертацию «Исследование о развитии поэта Виктора Гюго», чтобы получить право преподавать. Однако через некоторое время он отказался от буржуазного статуса профессора и решил стать свободным писателем.

1 июня того же года он женился на 21-летней Гертруде Шлезингер («Герти»), младшей сестре своего друга Ганса Шлезингера и, как и он, ребёнка венского банкира; её мать Франциска (Фанни), в свою очередь, происходила из известной семьи промышленников Куффнеров. Герти Шлезингер, которая была еврейкой, приняла христианство до их свадьбы. Они переехали в Родаун, тогдашний пригород Вены, и поселились в барочной вилле (сегодня она называется Гофмансталь-Шлёссль). В последующие годы у них родилось трое детей.

В 1900 г. Гофмансталь пережил глубокий внутренний кризис, вызванный его сомнениями в выразительных возможностях языка. В это время семья, безусловно, была для него эмоциональной поддержкой. В 1907 г. Гофмансталь возглавил редакцию поэтического раздела еженедельника Morgen. В том же году Австрийская академия наук в Вене заархивировала его голос, читающий стихотворение Manche freilich. Эта аудиозапись долгое время была известна как самая старая из сохранившихся записей голоса немецкоязычного поэта.

Через год, в 1908 г. Гофмансталь вместе с Гарри Графом Кесслером и Аристидом Майолем совершил путешествие в Грецию. Помимо путешествий он вёл переписку с многочисленными представителями интеллигенции и искусства, среди которых были Карл Якоб Буркхардт, Томас Манн, Артур Шницлер, Рихард Беер-Хофманн и Альфред Вальтер Хаймель. Среди интеллектуалов, которым он оказывал поддержку, были философ Рудольф Паннвиц и представители правого фланга политического спектра, такие как ставший впоследствии нацистом германист Йозеф Надлер и писатель Макс Мелл.

Первая мировая война и послевоенные годы (1914 — 1929 гг.)

К началу войны Гофмансталю было 40 лет, он был женат и имел слабое здоровье. После призыва в армию он сначала служил офицером ландштурма в Истрии. Но не успело военное приветствие Германа Бара, напечатанное в газете Neues wiener Journal 26 августа 1914 г., дойти до Гофмансталя, как он, едва годный к службе, уже был переведён на должность в отдел военного обеспечения Министерства внутренних дел. Карл Краус карикатурно изобразил это открытое письмо два года спустя в газете «Факел» в своём приветствии Бару и Гофмансталю. Избежав отправки на фронт, Гофмансталь писал пропагандистские тексты, которые печатались в основном в Neue freie Presse, крупнейшей в то время либерально-буржуазной газете Вены.

В 1915 г.  он опубликовал «Политическое завещание» Грильпарцера, первый из 26 томов Österreichische Bibliothek. Эта серия была задумана им совместно с издателем Киппенбергом как дополнение к успешно издававшейся в немецкоязычных странах с 1912 г. серии Insel-Bücherei, в которой Гофмансталь был представлен под названиями Der Tor und der Tod и Der Tod des Tizian, а также Das kleine Welttheater или Die Glücklichen, с тем чтобы в этой серии карманных книг от Insel Verlag в долгосрочной перспективе представить репрезентативный срез истории и интеллектуальной жизни Австрии. Однако серия не достигла ожидаемого успеха на книжном рынке и была прекращена в 1917 г.

Во время войны Гофмансталь неоднократно выезжал за границу с лекциями, в которых подчёркивал, что Австро-Венгрия является выдающейся культурной страной. В Военном ведомстве на него были возложены культурно-политические задачи, он писал патриотические очерки и выступал с речами. В последующие два года расширяющейся войны он совершил несколько командировок в Краков, Брюссель и Берлин.

Окончание мировой войны в 1918 г.  с падением монархического строя на Дунае стало для консервативного патриота Гофмансталя личным ударом, от которого он так и не смог полностью оправиться. Тем не менее, послевоенные годы были очень продуктивными в писательском отношении, и он практически без перерыва продолжал начатые ранее произведения. По финансовым причинам Гофмансталь был вынужден согласиться на работу в качестве редактора.

В 1919 году Гофмансталь впервые был номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Затем последовали ещё три номинации, но премия так и не была ему присуждена. Каждая номинация была отклонена в основном благодаря голосу шведского писателя Пера Халльстрема, который аргументировал против австрийца «распущенность» таких пьес, как «Розенкавалер», а также приводил антисемитские аргументы.

В 1920 — 1927 гг. Гофмансталь много путешествовал: Берлин, Варшава, Скандинавия, несколько раз Италия, Швейцария. В 1925 г. он побывал в Париже, Марокко, Лондоне и Оксфорде, а в феврале следующего года — на Сицилии. Италия его особенно интересовала, поскольку, как и многие австрийские буржуа, он симпатизировал фашизму, который царил с 1922 года под руководством Муссолини. В 1925 г. вместе с Луи Нерцем и кинорежиссёром Робертом Вине он написал сценарий первой киноверсии оперы «Розенкавалер» (1926).

Смерть

13 июля 1929 г. сын Гофмансталя Франц застрелился в возрасте 26 лет. Художественно неамбициозный сын вернулся к родителям после неудачного трудоустройства. Через два дня после самоубийства сына Гуго фон Гофмансталь умер от инсульта в возрасте 55 лет, собираясь уехать на похороны сына.

Судьба семьи

После аншлюса Австрии к Германскому рейху 12 марта 1938 г. семья была вынуждена эмигрировать. Имущество Гофмансталей было конфисковано национал-социалистами. В Фуксшлёссе поселилась Мария Гренг, местная поэтесса, лояльно относившаяся к режиму. 

Политические и конституционные сочинения

Позиция Гофмансталя в области конституционного права и политики с самого начала была монархической и консервативной. Дунайская монархия с её старыми, далеко идущими традициями, объединяющими и уравновешивающими народы, с её католическим мировоззрением между земными радостями и уверенностью в преходящем, казалась ему воплощением политической утопии, особенно после Первой мировой войны.

Однако одновременно с Фридрихом Науманом Гофмансталь, несмотря на все сомнения, развивал идею германоязычной наднациональной империи, которая объединила бы народы Дунайского региона и сыграла бы всеобъемлющую посредническую роль («австрийская идея») между латинской, германской и славянской цивилизациями. Решение этих проблем Гофмансталь видел только в монархии Габсбургов как прямой наследнице Священной Римской империи, прекратившей своё существование в 1806 г., с её неподкупной бюрократией и широкими корнями и связями.

Гофмансталь всё больше осознавал положительную многоликость Габсбургской монархии, особенно в отличие от Германской империи, и приобрёл (в том числе и благодаря Герману Бару) глубокое понимание многочисленных национальностей, особенно чешско-богемской культуры. В то же время его литературное творчество и политические высказывания формировали призыв к «австрийской идентичности», а его центральноевропейские размышления после Первой мировой войны переросли в европейскую идею. Ведь, по мнению Гофмансталя, старая империя (Дунайская монархия) была не чем иным, как «Европой в миниатюре».

Далее Гофмансталь на основе исторических событий, начиная с принца Евгения Савойского и императрицы Марии Терезии, разработал разделительную линию между австрийцами и пруссаками и на её основе создал модель «ересианского человека», живущего в Центральной Европе. «Терезианский человек» Гофмансталя — это католический панъевропеец, слуга Габсбургов или габсбургской идеи, неподкупный наднациональный посредник между языками и исконными этносами.

Терезианская миссия Австрии, по мнению Гофмансталя, заключалась не только в применении габсбургского принципа «Живи и дай жить!», но и в смягчении гиперпротестантского аскетизма Пруссии. Этот «ересианец», исторически или социологически воспринятый тонким Гофмансталем в 1910 году, нашёл своё отражение в «эффекте Габсбурга», статистически подтверждённом лишь сто лет спустя. В связи с этим Клаудио Магрис разработал «габсбургский миф в австрийской литературе» на основе произведений Гофмансталя и Франца Грильпарцера.

После поражения 1918 г. Гофмансталь утверждал продолжающуюся и теперь особенно необходимую миссию «ересианского человека» как сонаследника Священной Римской империи или Дунайской монархии, призванного и далее выступать посредником между европейскими этносами посредством применения рыцарских общеевропейских ценностей Габсбургов. В соответствии с этим видением в 1920 году Гофмансталь стал одним из основателей Зальцбургского фестиваля.

С момента своего назначения в рейхсминистерство социального обеспечения после начала Первой мировой войны Гофмансталь — далеко не единственный интеллектуал в этом деле — начал вести открытую политическую агитацию в газетах, в основном в Neue freie Presse, газете буржуазно-либеральной элиты Австрии. Если бы это была чисто политическая пропаганда, то с точки зрения истории литературы она была бы малоинтересна; однако Гофмансталь всегда говорит о роли поэзии и духа одновременно.

Война казалась ему началом новой эпохи, «огромной интеллектуальной революции». Должна была возникнуть «новая Европа», в которой появится новый авторитет духа, новое почитание «духа и интеллектуальной страсти» («Война и культура», 1915).

Его идеалом являлось политическое единство, которое должно быть также духовным единством. Гофмансталь не изменил этому идеалу после войны, но был вынужден приспособить свои надежды на его осуществление к обстоятельствам. Его идеи о классовом обществе уже были реализованы в Дунайской монархии; когда всё закончилось, Гофмансталь потерял этот якорь. Необходимо было найти новое единство, новую нацию. С этими соображениями он оказался в центре интеллектуального движения своего времени, Консервативной революции.

Однако, в отличие от других проектов, его политическая модель не находилась под влиянием мифо-биологических концепций, таких как «кровь», «раса» или «народ»; Поклонник многонационального государства Австро-Венгрия никогда не ценил подобные замыслы. Его идеалом был «немецкий», понимаемый как «духовное пространство нации».

Тот факт, что Гофмансталь, будучи австрийцем, говорит о «немецком», здесь лишь поверхностно вызывает недоумение. Имеется в виду единство нации не как территории (Германия), а через язык и особенно через литературу… Эту «империю» должны были основать поэты: «Всё, что находится во внешних трещинах, должно быть разорвано в своё внутреннее и там опоэтизировано воедино, чтобы снаружи могло быть единство, ибо только то, что внутренне целостно, может достичь внешнего единства», как он сказал однажды в своей литературной речи.