В ночь с 1 на 2 февраля 1945 года более 500 советских военнопленных, приговорённых к смерти, совершили невозможное — они сбежали из концлагеря Маутхаузен. Уже с весны 1944 года тысячи советских военнопленных и принудительно работающих депортировались в Маутхаузен, где их судьба была предрешена: они являлись так называемыми «К-узниками» (буква «К» символизировала пулю) и не регистрировались, так как были предназначены для казни. Некоторые сотни заключённых были немедленно казнены СС, а большинство было сгруппировано в отдельном блоке смерти №20 и оставлено умирать без надлежащего питания, без возможности найти укрытие — солдаты-судьи были вынуждены спать на полу, и шансов на выживание у них практически не оставалось.
В ту судьбоносную ночь более 500 офицеров Красной Армии и других военнопленных, преимущественно русских и украинцев, решились на рискованную попытку побега из лагеря и, в частности, из блока смерти. Они напали на охрану с помощью камней, огнетушителей и кусков угля, а электрический забор временно «замкнули» мокрыми одеялами. Несмотря на то, что многие погибли под градом пуль охранников или вскоре после преодоления ограждения, 419 заключённых сумели вырваться на свободу.
«Мюльфиртельская охота на зайцев»
Последующие события стали беспрецедентной охотой на беглецов, которая вошла в историю как «Мюльфиртельская охота на зайцев» (нем. Mühlviertler Hasenjagd). Эта циничная эвфемизация самых жестоких преступлений стала одним из характерных признаков нацистского режима. Так же, как термин «эвтаназия» (от греческого «хорошая смерть») использовался для обозначения систематического уничтожения свыше 200 000 людей с физическими, умственными и душевными недостатками, «охота на зайцев» служила эвфемизмом для преследования тех, кто сумел сбежать из лагеря.
Беглецы пытались пробиться на северо-восток, надеясь встретить наступающую Красную Армию. Карта, составленная Бернхардом Мюледером, сотрудником мемориального центра Маутхаузен, демонстрирует направления их бегства по административным округам. В итоге только 11 из беглецов смогли избежать преследования со стороны СС, военнослужащих вермахта, народного ополчения, гитлерюгенда и даже гражданского населения.
Из свидетельских интервью, собранных борцом сопротивления, исследователем родины и историком Петером Каммерштеттером, стали известны ужасающие примеры участия отдельных представителей гражданского общества в этих убийствах. В рассказах упоминается, например, советский солдат, которого раздавили топором, или торговец из Швертберга Леопольд Бёмбергер, якобы застреливший 7 беглецов. В полицейском отчёте, составленном вскоре после освобождения лагеря в мае 1945 года, сообщается о «кровавом возбуждении и массовой истерии» в некоторых слоях населения.
«Участие граждан в охоте СС на беглецов из Маутхаузена затруднило обсуждение этих трагических событий в регионе на многие годы», — говорит Сабина Шац, депутат Национального совета от SPÖ, уроженка Мюльфиртеля, которая около 25 лет назад принимала участие в создании памятника погибшим советским солдатам в Риде, где складывались тела расстрелянных заключённых.
Общественность во многом впервые узнала об ужасах нацистских преступлений через фильм Hasenjagd — Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen (1994) режиссёра Андреаса Грубера. Историк Маттиас Кальтенбруннер, ныне профессор Мюнхенского университета и автор книги «Побег из блока смерти» (2012), в интервью для Standard объяснил, что долгое игнорирование темы охоты на беглецов в регионе, вне коммунистических кругов, было обусловлено подавляющими негативными воспоминаниями о действиях советских солдат в период с 1945 по 1955 год, когда происходили многочисленные изнасилования женщин. Эти факты зафиксированы и в работах региональных историков, таких как Каммерштеттер.
Сабина Шац, которая также работает гидом по Маутхаузену, приводит в пример семью Йоханна и Марии Лангталеров из Виндена у Швертберга. Эта семья сумела скрыть 2 мужчин до конца войны, и, благодаря этому, они пережили освобождение. Михаил Рыбчинский скончался в 2008 году, а Николай Зимкало — в 2001. Младшая дочь Лангталеров, очевидец Анна Хакль, начиная с 14 лет, видела, как СС обыскивали их дом, однако её родители не выдали 2 советских солдат. При этом историк Кальтенбруннер подчёркивает, что нельзя воспринимать Лангталеров как «семью сопротивления», поскольку Йоханн Лангталер сам был членом НСДАП. Основной движущей силой спасения, по мнению учёного, была жена Мария, глубоко верующая католичка. К концу войны Лангталеры также спрятали своего младшего сына на чердаке, чтобы тот не попал в народное ополчение.
Возможные альтернативы
Исследования Маттиаса Кальтенбруннера, основанные на тщательных архивных данных и материалах, собранных Петером Каммерштеттером, показывают, что между крайне рискованной стратегией укрытия беглецов и массовыми убийствами существовали иные варианты действий. Например, инспектор полицейского участка Фляйшманн из Маутхаузена, согласно исследованиям Кальтенбруннера, прекрасно знал, что происходило в лагере, и, вероятно, был осведомлён о приказе командира лагеря Франца Цирея, согласно которому ни один из беглецов не должен был возвращаться живым. Когда один из бывших заключённых был доставлен ополчением к полицейскому посту, Фляйшманн занёс его данные в протокол, но не участвовал в убийствах — позже этот заключённый был захвачен наступающими силами СС и убит.
Некоторые же действовали по собственной инициативе. Так, например, солдат вермахта Гуго Тача (1915 — 2001), который находился в отпуске у семьи в Швертберге, принял участие в поисковых операциях. В итоге он поймал и убил 5 заключённых, как позже было зафиксированно в протоколах и свидетельских показаниях. Тача убил 5 заключённых «с помощью удара тупым предметом по затылку». На последующих военных процессах Тача оправдывал своё поведение, называя его цепочкой «безвыходных обстоятельств, вызванных приказами». В конце концов его приговорили к 20 годам тюремного заключения.
В начале 1950-х годов общественное настроение в Австрии было благосклонным к осуждённым за участие в Мюльфиртельской охоте, и 30 апреля 1955 года последним был помилован Гуго Тача после 7,5 лет заключения, как сообщает Кальтенбруннер в своей книге о побеге из блока смерти.
Это перевод новостной статьи австрийского издания. Источник: derstandard.at
